Кевер Рабби Элиезер бен-Илия Ашкенази — талмудиста, равина, врача.

Место захоронения – Краков, Remah Cemetery, Szeroka, Kraków, Poland.

Элиезер бен-Илия Ашкенази родился в 1512 году. По фамилии — родом из Германии (родственник Иосифа Колон), образование получил у Иосифа Тайтацака в Салониках.
Сначала он занял место раввина, вероятно, в Фостате (Египет), где благодаря учености и богатству быстро получил известность. Обстоятельства заставили его покинуть Египет и уехать на Кипр, где 2 года был раввином в Фамагусте. Желание изучить чужеземные страны побудило его отказаться от должности и отправиться в путешествие.
Сначала Ашкенази поехал в Венецию; однако ссора с раввинами Меиром Падуа и сыном его Иудой Каценеленбогеном заставила его переселиться в Прагу в 1561 году. Здесь Ашкенази первый подписал постановление об учреждении погребального братства.
Покинув Богемию и направляясь дальше на Восток вплоть до Крыма, Ашкенази вернулся в Италию не ранее 1570 года. В Кремоне он издал сочинение «Йосеф Леках», комментарий на книгу Эстер посвященное Иосифу Наси, герцогу Наксосскому (сыну маррана)
Спустя 4 года Ашкенази очутился на раввинском посту в Познани. В 1584 году он переселился в Краков. Умер Раби Элиезер Ашкенази в Кракове в 1585 году.
В комментарии Ашкенази встречаются оригинальные мысли: он, например, утверждает, что рассказы Талмуда и Мидрашей принадлежат к области вымысла, написаны для нравственного назидания и поучения; то же самое можно сказать, продолжает он, и про материалы пророческих книг, за исключением Пятикнижия.
На вопрос, почему небесные светила при миросотворении были созданы в четвертый день, Ашкенази отвечает, что до этого дня были вызваны к жизни существа, не одаренные зрением.
Ашкенази едва ли оказал какое-либо влияние на потомков, но самая личность его была необычайна для его эпохи. Его смело можно назвать последним из могикан наиболее блестящего периода в истории сефардов.
В то время как в Египте и Эрец-Исраэль мистицизм Аризаля стал смущать людей, Ашкенази сохранил полную независимость мысли. Хотя воспитание он получил y мечтателя-каббалиста и был товарищем Моше Альшейха, он, тем не менее, изучал философию и физику. Такие учёные, как йосиф Каро, Рамо и Шломо Лурия, רש״ל‎, считали его равным себе.
В Венеции, Ашкенази вынес решение, по которому можно понудить мужа дать развод, если он безнравственным поведением восстановил против себя жену (Иссерлес, Респонсы, № 96).
Это решение, по всей вероятности, и было причиной вражды к нему вышеупомянутых венецианских раввинов. С точки зрения буквального толкования Талмуда воззрения раввинов были, конечно, совершенно правильны; мнение Ашкенази расходилось с тосафистами, взгляды которых для немецко-итальянских евреев были безапелляционными.
Польские евреи ещё менее итальянских могли понять такую личность, как Ашкенази. Ярким примером служит следующий факт: «Роше-Йешивот» (главы академий) запретили ученикам учреждать новые академии в близком расстоянии от их собственных, но Ашкенази отказался подчиниться требованию; в письме к Иосифу бен-Гершон га-Коген, краковскому «Рош-Йешиве», он указывает, что, хотя постановление польских раввинов и основано на авторитете Рамбама оно, однако, не соответствует свободе учения в раввинской среде. Иосиф Соломон Дельмедиго отмечает, что Ашкенази остался непонятым поляками; он довольно остроумно применяет к Ашкенази следующие стихи: «Ты привез виноградную лозу из Египта, прогнал язычников и насадил её» (Теилим 80, 9).
Сын Ашкенази Илия издал сборник молитв «Зибхей Шеламим» и написал элегию на смерть отца; элегия эта помещена на могильной плите Ашкенази.