Рав Йехезкель Ландо (Ландау) – 1713—1793- называемый по имени главной своей книги «Нода бе-Йеуда» (Известный в Иудее), приглашён на «раввинский трон» в столицу Богемии Прагу.

Меарот Рабби Нода Бе-Йегуда – Йехезкель Ландо;

Место захоронения – Прага, Фибичова, старое еврейское кладбище;

К приезду мудреца община выстроила на возвышении трон, чтобы «их величество» могли оттуда возглашать слова Торы. Увы — раввин росту был богатырского, мало кто даже до плеч доставал — и упёрся плечами в потолок. Первый свой урок в одной из авторитетнейших общин Европы давал, пригнувшись к столу… Можно сказать, что он и дальше «пригибался» к раввинскому трону с высоты своего огромного роста в мудрости Торы.

Родился рав Ландо 8 октября (18 Тишри) 1713 года в польском городе Апта (Опатув) в семье рава Йеуды Ландо, «парнаса» (благотворителя) и одного из лидеров «Ваада четырёх земель» — центрального органа еврейского самоуправления Речи Посполитой. Семья вела родословную от великих мудрецов Торы: от Раши, от рава Йешуа-Эшиля из Кракова, от талмудиста 15 века Йеуды-Лива из германского Ландау и его сына, автора сборника «Агур» (Припасённое), где приводятся постановления и обычаи отца. Имя города сделалось родовой фамилией. Со второй половины 16 века предки рава Йехезкеля жили в Опатуве, многие — раввины и даяны города, выдающиеся знатоки Торы. Опатув несколько раз захватывался шведами; возможно, в результате этого «Ландау» превратился в «Ландо» и «Ланди».

Отец стал первым учителем мальчика. Очень рано Йехезкель сделался знаменит — его называли «илуй (вундеркинд) из Апты», уже в юные годы к нему обращались со сложными алахическими вопросами из многих общин Восточной Европы. Особое почтение к родителям он проявит в творчестве: в честь отца названа книга «Нода беЙеуда», в честь матери Хаи вторая книга: «Циюн ленефеш хая» (Памятка живой души).

В 18 он женился на дочери рава Якова из Дубны — у них родилось 8 детей, один из которых, рав Шмуэль (1752-1834), даян Праги, составил сборник вопросов и ответов «Шиват Цион» (Возвращение в Сион) и комментарий к трудам отца. В 21 год рав Йехезкель приглашён даяном (судьёй) в город Броды, в одну из образованнейших еврейских общин мира, и оставался там до 1746. Следующая работа — раввином Ямполя, торгового города на берегу Днестра (ныне в Украине), откуда его в 1755 году призвали в Прагу, раввином которой (и всей Богемии), а также даяном и руководителем созданной им знаменитой ешивы Нода беЙеуда оставался до своей смерти 29 апреля (17 Ияра) 1793 года.

«Детективных» событий в его жизни, к счастью, было не так уж много. Одна из причин: высокий, могучий телом, с красивым сильным голосом и мягкими манерами раввин вызывал общее уважение уже одним своим видом, ещё до знакомства с его необъятными знаниями и потрясающим пониманием людей. Казалось, есть у него «телескоп в глубину личности», многих он с первого взгляда видел насквозь. Конфликтовать с таким колоссом духа и тела мало у кого хватало смелости. Во пара историй из его пражского периода.

К раввину обратился богач, выдавший дочку за тринадцатилетнего юношу из хорошей семьи. У молодых случился конфликт, обиженный муж уехал из города и пропал. Через 5 лет явился молодой человек с историей о заморских путешествиях, чрезвычайно похожий на беглеца и знавший множество интимных подробностей их жизни. Дочка приняла супруга, но вскоре она и отец стали замечать какие-то отличия в характере от пропавшего юноши. Богач пошёл к раву с сомнениями, привёл «мужа». Рав Йехезкель попросил, чтобы отец предложил дочери до конца недели избегать супружеских отношений, а в субботу пусть отец отведёт муженька в синагогу и пропустит у дверей вперёд, найти их обычные места. Молодой человек растерялся… Пойманный, в кабинете рава признался в самозванстве. Вероятно, с настоящим мужем они подружились на корабле и тот, удручённый собственным бегством, много рассказывал другу о своей короткой семейной жизни. Когда рава Ландо спросили, как он так быстро решил проблему, тот ответил: я сразу увидел, что передо мной ловкий самозванец. О чём жулик не станет расспрашивать? — О месте святости, доме молитвы, это просто не придёт ему в голову!

Заезжий коммерсант отдал перед Шаббатом на хранение 10000 динаров своему давнему деловому партнёру, но через день местный купец заявил, что ничего не получал. Рав Ландо вызвал купца, а гостю велел ждать поблизости и в определённое время «случайно» войти и требовать возврата долга. Рав упрашивает купца дать деньги на бедных — 1000, хоть 500, хоть 300… «Дела идут плохо, не могу». Тут входит гость, начинается торг — купец заявляет, что ничего не должен, но, дабы смыть всякое подозрение (рав подсказывает, что иначе «этот склочник разнесёт по городу сплетню, не отмоешься»), готов выплатить… доходит до 500 динаров. Тут встаёт рав Ландо и громовым голосов требует возврата всей суммы: «Я уговаривал тебя дать цдаку хоть 300 — у тебя нет денег, а здесь ты готов отдать 500, хотя заявляешь, что вообще ничего не должен?!». Купец зарыдал и всё вернул.

Это — с людьми обычными, а вот в конфликте мудрецов достичь прогресса раву Ландо оказалось куда сложнее. В 1749 году разразился спор, долго сотрясавший еврейские общины Европы (и не только). Великий алахист и каббалист рав Яков Эмден (1698-1776) заподозрил другого выдающегося мудреца, каббалиста рава Альтоны Йонатана Эйбешуца (1690-1764) в тайном отступничестве — шабтианстве. В историю должны были вмешаться лидеры поколения: Виленский Гаон, рав Ландо, рав Фальк (Пней Йешуа), Хатам Софер… Нода беЙеуда выпустил воззвание «Игерет шалом» (Послание мира), объявил амулеты, приписываемые раву Эйбешуцу и содержавшие намёки из шабтианской «каббалы», поддельными и снял с того все обвинения. Но — он был против переезда рава Эйбешуца в Прагу и знал, что один из его сыновей на самом деле стал шабтианцем; вероятно, какие-то сомнения оставались. Миссия примирения удалась лишь отчасти, свара нанесла тяжёлый удар по авторитету раввинов и стабильности еврейской жизни, хотя спор шёл «во имя небес»…

Деятельность рава Ландо на посту главы общины была разнообразной и успешной. Он пользовался большим уважением при дворе Австро-Венгрии и стремился установить миролюбивые отношения с нееврейским населением. При этом ни на йоту не отступал от Закона. Известен полуанекдотический случай: богатый коэн из Праги хотел жениться на разведённой (что коэнам запрещено), рав категорически отказал. Неуёмный добрался до императрицы и та повелела провести брачную церемонию. Рав Ландо сразу согласился и под хупой приказал жениху повторять: «Этим кольцом ты посвящаешься мне по закону императрицы Марии-Терезы» (не «Моше и Израиля», как принято). Публика, толпой шедшая на свадьбу посмотреть, как рав нарушает Тору, быстренько разошлась в ожидании политических неприятностей, а рав пояснил: «по закону Моше нельзя, женись по закону императрицы». Дело расстроилось, а вскоре и сам смутьян передумал. Авторитет рава Ландо в глазах народа и властей только вырос.

Рав Йехезкель активно боролся против сектантов, накладывал херем (отлучение) на шабтианцев и франкистов, выступал против зарождавшегося хасидизма, в котором опасался встретить очередную псевдокаббалистическую секту. Некоторые хасидские лидеры, в частности Коцкер, благодарили Виленского Гаона и Нода беЙеуда за это, «иначе мы действительно могли бы стать сектантами». Движение «аскалы», «еврейского просвещения» поначалу встретило благосклонность раввина — он поощрял широту образования; но вскоре, когда стало очевидно, что большинство лидеров пытаются «разбавить Тору» и подогнать еврейскую жизнь под жизнь окружающих народов ценой изменения и даже отмены части заповедей — стал его категорическим противником.

Рав Ландо оставил этот мир 80-летним, похоронен в Праге, через 41 год рядом добавилась могила сына, рава Шмуэля. Классические его труды поныне среди главных источников нашего Закона и мировоззрения. На донесённых литературой и молвой историях о нём больше двухсот лет мы учимся, что такое: «быть человеком».

(По сайту evrey.com)