4 Тамуза – Йорцайт/Илула великого Хасида Раби Менделя Футерфас
Раби Мендель Футерфас был хасидом, которого отправили в Сибирь за его еврейскую деятельность.
Более пяти лет он ужасно страдал и постоянно был на грани смерти. Но позже он сказал, что это были лучшие годы его жизни.
После 20 лет заточений Раби Мендель Футерфас возвращается домой и через какое-то время у него погибает юная дочь. Он очень тяжело все это переживает и на встрече с 7-м Любавическим Ребе Рав Мендель задает вопрос: как – почему теперь – через столько лет, когда он возвращается домой к семье, его ждет такая потеря. На что Ребе отвечает ему: “и это твой Хасидут?”
Казацкая лошадь
Вместе с Равом Менделем в лагере отбывал срок за свою преданность царю старый казак. Несмотря на то, что казаки были ярыми антисемитами, они стали друзьями по несчастью. Однажды, длинной холодной зимней сибирской ночью, когда они сидели в бараке, (охранники боялись выпускать их на работу в темноте), он раскрыл душу перед Равом Менделем и начал вспоминать о … своем коне.
Когда он говорил, его глаза становились влажными от слез, а голос – чувственным.
«Эээх! Казачий конь! Нет в мире ничего, что бы сравнилось с конем казака! Стоимость обычного коня в России составляла месячный заработок – пять рублей. Цена рабочей лошади доходила до десяти. А казачий конь стоил пятьсот, шестьсот рублей!
Казачий конь отличался от других лошадей, несравненно отличался!
У казачьего коня другое сердце.
Кроме того, что он готов сделать что угодно для своего хозяина: например, прыгнуть в огонь, перепрыгнуть через деревья и даже дома. Что бы ни приказал ему хозяин – он все выполнял. Он был и сильнее и быстрее и смелее, чем что-либо живое.
Но самое главное, что у него было другое сердце.
«Я объясню», – продолжал казак, глубоко вдыхая дым сигареты.
«Ты знаешь, как ловили казацкую лошадь? Ну, тогда я расскажу тебе историю!»
Откидываясь на стуле, он выдыхал так, что дым шел у него изо рта и ноздрей.
«Казаки в этом очень хорошо разбирались. У них была специальная группа, которая на лошадях бродила по горам и полям и искала стадо диких лошадей.
Это было очень важно, ибо казак без лошади – это все равно, что казак без ног, как калека, понимаешь?
Затем, если удача им улыбалась, и они находили большое стадо, например, из тысячи, двух тысяч лошадей, тогда они нагоняли его и гнали к ближайшей реке. Как я уже сказал, это были профессионалы, и иногда они добирались несколько дней, пока, наконец, доезжали до места. А затем они начинали кричать и стрелять в воздух из своих ружей, загоняя стадо в воду, в самое глубокое место в реке. Ты знаешь, лошади умеют плавать, так что они, преодолевая течение, должны были переплыть на другой берег. В обратном случае, они могли умереть.
А на другом берегу их уже ожидала другая группа казаков. Все было спланировано с самого начала, а они стояли, и наблюдали за тем, что делали лошади.
Всегда было три вида лошадей; большинство из них составляли настоящие лошади, которые переплывали на другой берег, и бежали прочь, спасая свои жизни. Были и лошади постарше, которые не могли переплыть через реку, и, к сожалению, погибали. Также были и молодые, которые были достаточно выносливыми, чтобы не устать, но у них не было сил пересечь реку, поэтому, они просто барахтались посередине реки».
«Но иногда… не всегда, а иногда, попадался четвертый вид лошадей; их было всего одна или две, которые были сумасшедшие, в своем роде. Они переплывали на другой берег, но, вместо того, чтобы бежать, они поворачивались, смотрели на реку, проверяя, есть ли лошади, которым нужна помощь, и прыгали назад, чтобы спасти их».
Со слезами на глазах, казак продолжал: «Они подплывали к жеребцам, хватали зубами их за гривы и начинали тянуть. Они просто не могли видеть, как погибают их собратья.
Этих особых лошадей казаки помечали краской и целыми днями гонялись за ними, пока не ловили. Затем уходили долгие месяцы работы на то, чтобы приручить их. Но главным в них было сердце. Это было казацкое сердце!»
Рав Мендель сказал, что он сразу же уловил смысл.
Казацкая лошадь – это хасид.
Хасид должен быть «сумасшедшим» и рисковать всем для своего собрата; он не может видеть, как его брат тонет.
Он не может просто жить для себя: изучать Тору, переплыть реку жизни и попасть на Небеса. Хасид должен быть таким, как эта казацкая лошадь – бросаться с головой в любую бездну ради спасения ближнего.
(по уроку Рава Авраама Ильягуева на Бронной)
