Чудесный полёт с Ришон ле-Цион Рабби Мордехай Элиягу
Эту историю рассказала Рабанит Цевия Элиягу, жена бывшего главного Равина Израиля – Ришон ле Цион – Мордехая Элиягу. Несмотря на свою невероятность, она абсолютна достоверна.
«Это произошло во время полета в Лос Анджелес.
Мы с мужем сидели в бизнес-классе, сразу за кабиной пилотов. Поначалу, все шло, как обычно. Эль-алевский «Боинг» уверенно оторвался от Святой Земли, набрал высоту и начал длинный перелет. Прошло шесть или семь часов, мой муж, как обычно, не терял ни минуты, на столике перед ним возвышалась стопка книг, и он продолжал работу над одной из галахических тем. Вдруг я увидела, что он закрыл книгу, и сосредоточился так, словно молится сидя.
Была середина ночи, время неподходящее для молитвы. Я не решилась спросить его, что происходит, сделала вид, будто продолжаю читать свою книгу, а сама краем глаза не переставала следить за раввином. Его лицо побелело от внутреннего напряжения, губы сжались в узкую полоску. Происходило что-то необычное, но что, я не могла понять.
Двигатели самолета мирно гудели, свет в салоне был притушен, и большая часть пассажиров погрузилась в сон. Вдруг дверь в кабину отворилась, оттуда вышел один из пилотов и направился прямо к нашим креслам. В его движениях сквозили тревога и растерянность. Пилот не отрывал глаз от лица мужа. Освещенное светом лампочки, направленной на книги, оно ярко выделялось в полутьме.
– Я могу поговорить с главным раввином Израиля? – шепотом обратился ко мне пилот.
– Вы же видите, – также шепотом ответила я, – раввин погружен в размышления. У вас срочное дело?
– Да, – он слегка замялся. – Дело в том, что приборы показывают утечку топлива из баков, которую невозможно устранить в полете. Капитан корабля знает, что у нас на борту раввин Мордехай Элиягу и просит его сделать что-нибудь.
– А разве мы не можем приземлиться на каком-нибудь аэродроме и починить самолет? – спросила я.
– Мы сейчас посередине Атлантического океана. До ближайшего аэродрома огромное расстояние, – ответил пилот.
– А если свернуть в сторону и сесть на одном из островов?
– Нет, при такой утечке топлива не хватит ни до одного острова.
– Вы хотите сказать, что мы скоро упадем в океан?
– Еще не скоро, – оглянувшись по сторонам, произнес пилот. – Но стрелка, показывающая состояние топливных баков, ужасающе быстро ползет влево. С подобным темпом расхода, самолет начнет снижение примерно через полтора часа.
Самые разные мысли вихрем закружились в моей голове.
«Я уже не молода и многое успела сделать. Но вот двое младших детей, которых мы взяли с собой, мирно спящих где-то позади нас, в туристическом салоне. Они ведь только начинают жить!»
Уже через секунду я устыдилась собственных мыслей. На борту самолета несколько сотен человек, а я думаю только о себе и своих детях!
– Мордехай, – обратилась я к мужу, – Мордехай мы в опасности!
Но раввин не обратил на мои слова ни малейшего внимания. Он сидел, прикрыв глаза, глубоко сосредоточившись на чем-то. Я позвала его еще несколько раз, но он не отозвался.
Пилот стоял возле моего кресла и вместе со мной наблюдал за раввином. Прошло около десяти минут, пока муж, не открывая глаз, тихо произнес.
– Передай пилоту, чтобы капитан корабля продолжил полет в Лос-Анджелес. Пусть не садится ни на какой аэродром по дороге. Начиная с этой минуты, топливная стрелка не двинется с места.
Пилот по-военному кивнул, словно подтверждая получение приказа, и поспешил в кабину. Я поднялась с места и направилась к своим мальчикам. Один из них спал, как большинство пассажиров, а второй задумался над раскрытым томиком Талмуда. Его лицо, освещенное ярким светом лампочки, напоминало лицо отца. Никто вокруг даже не представлял, какая трагедия разыгрывается сейчас в кабине пилотов.
Возвращаясь обратно, я издалека заметила пилота, стоявшего в проходе возле наших кресел. Раввин по-прежнему пребывал в состоянии глубокой сосредоточенности и пилот не решался ему помешать. Увидев меня, он вздохнул с облегчением.
– Командир просил передать, – негромко произнес он, – что утечка прекратилась. Стрелка расхода топлива стоит на месте, словно двигатели не работают. Мы летим, не потребляя горючего! Такого не может быть, но оно есть!
Прошло около часа. Раввин все это время не открывал глаз, его лицо покрыла испарина, сжатые губы побелели. Я не находила себе места, несколько раз навещала мальчиков. Мне так хотелось поделиться с кем-нибудь, происходящее тяжким грузом давило на плечи. Но я понимала: если спокойно спящим пассажирам станет известно подлинное положение вещей, мирная атмосфера в самолет сменится паникой и отчаянием. Я была вынуждена молчать, никто кроме пилотов и нас с мужем не должен был ничего знать.
Время тянулось бесконечно, я молилась только об одном, чтобы у раввина хватило сил выдержать такую нагрузку. Через три с половиной часа уже знакомый мне пилот вышел из кабины и снова остановился рядом.
– Мы летим над континентом, – сказал он. – Опасность миновала. В баках достаточно топлива, чтобы добраться до Лос-Анджелеса. Это просто уму непостижимо!
Раввин открыл глаза и тихо произнес безмерно усталым голосом:
– Передай капитану, с этой минуты самолет возвращается к обычному режиму работы.
Пилот кивнул и вернулся в кабину. Я вызвала стюардессу, попросила принести раввину минеральной воды. Он произнес благословение и медленно стал пить. Каждый глоток давался ему с трудом. Я видела, что он полностью выбился из сил.
Пилот снова вышел из кабины.
– Стрелка пошла вниз, – сообщил он. – Все системы функционируют нормально, утечка не возобновилась. До места назначения осталось около часа. Мы даже не знаем, как благодарить раввина.
После приземления, пилоты вышли из кабины и попросили у мужа благословения.
– Может быть, уважаемый раввин согласится составить для нас специальную молитву? – попросил командир корабля. – Молитву для пилотов».
Рабанит Элиягу не рассказывала об этом происшествии много лет, пока в руки одного журналиста случайно не попал текст молитвы, прикрепленной к стенке кабины пилотов в самолетах израильской компании «Эль Аль».
(Р. Яков Шехтер)
