Теилим 121 – «Мэ-аин яво эзри» – сипурей Цадиким

К 4-му Любавическому Ребе – Ребе Маарашу люди съезжались из разных местечек со своими тревогами и страхами. Одних мучило безденежье, других бездетность, кто-то не мог выдать замуж дочек, кто-то излечиться – и всех объединяла последняя надежда – помощь от Ребе Маараша.

Среди таких посетителей оказался и Реб Шмуэль Барон – известный и уважаемый хасид, который отличался богобязненностью и щедростью. Он был хозяином спиртного завода.

Дважды в год он посещал Ребе – на Роша-Шана и 19 кислева.

Все посетители поняли, что произошло что-то необычное, раз такой человек появился в обычные дни в очереди к Ребе. Но Реб Шмуэль, читая псалмы, тихо дожидался своей очереди.

Когда же, наконец, подошла его очередь зайти к Ребе, он был так растроган, что не удержался от слез, которые предшествовали вопросу праведника о том, что же случилось.

«Как известно Ребе, — начал реб Шмуэль, — я изготовливаю водку. Дело это прибыльное и поэтому правительство обложило всех производителей спиртных напитков особым налогом и для этого на большом баке, из которого происходит разлив по бутылкам, установлен специальный счетчик для замера литров.

Проверять показания этого счетчика регулярно приходит особый государственный чиновник.

Он и устанавливает размер необходимых к выплате налогов. Так вот, до сих пор все у нас обстояло благополучно и наши данные о разливе всегда совпадали с данными счетчика.

И тут случилась беда. Один из моих работников «изобрел» способ воровать водку. Причем не только у меня, но и у государства, так как он проделал дырку в боковой стенке бака и цедил оттуда спирт, минуя счетчик. Его застукал другой работник и они вместе воровали спирт, пока не разругались и один не натравил на другого полицию. Но на следствии один из них сказал, что делал это все по указке хозяина завода, то есть моей. Его отпустили и арестовали меня».

Дальше он рассказал, что семье и друзьям стоило огромных усилий собрать крупную сумму для залога и освободить его до суда. И вот он у Ребе просить совета и помощи – иначе ему грозят многолетние каторжные работы в Сибири.

Тут Реб Шмуэль зарыдал, восклицая:

– «Ребе! Помогите мне! Не знаю я, откуда придет мне спасение»!

Сказал он последнюю фразу на иврите, цитируя ее из Псалмов. Ребе же подхватил ее и повторил, только с другой интонацией и сказал:

– «Мэаин яво эзри»? «Мэ-аин яво эзри»! (на иврите игра слов – «мэаин» (откуда), а «мэ аин» (из ничего).

 Это значит, что спасение придет «из ничего», из ниоткуда. В тот самый момент, когда совершенно непонятно, что же может тебе помочь, в тот самый момент, когда кажется, что шансов на спасение вовсе нет. Ты сейчас поезжай домой, и когда встретится тебе другой еврей, который тоже в несчастьи и тоже восклицает: «Откуда придет мне спасение?!», ты помоги ему во всем, в чем он нуждается. Если поможешь ему, Б-г поможет тебе во всем, в чем нуждаешься ты».

Реб Шмуэль вышел из кабинета в приемную уже с совсем иным выражением лица.

Он понял, что ему необходимо найти другого страждущего еврея.

И тут же, бе Ашгаха Пратит, от своих хороших знакомых Реб Шмуэль услышал печальную историю своего старого товарища, реб Хаима, который владел небольшим трактиром на самом берегу реки Двины, неподалеку от Любавичей. Дела его шли хорошо, даже отлично. И вот в одночасье случилась беда – страшный пожар для деревянной России сожрал трактир Хаима, и он со своими многочисленными детьми остался на улице без куска хлеба.

Услышав об этом горе, Реб Шмуэль буквально забыв о своем, вместо того, чтобы отправиться домой и rотовиться к суду, бросился на пепелище.

Реб Шмуэль тут же предложил погорельцу большую сумму денег в долг: отстроить трактир и заново начать прибыльный бизнес.

– Как я могу взять у тебя деньги, зная, что ты сам в беде? – покачал головой Реб Хаим.

– Тебе в суде наверняка понадобятся большие деньги. А ведь твой завод закрыт и опечатан, и неизвестно, когда ты вновь сможешь зарабатывать. Нет, даже не проси, ничего я у тебя не возьму. Да и Вс-вышний, я уверен, меня не оставит, как сказано в Псалмах: «Откуда придет мне спасение? Спасение мне от Г-спо-да, сотворившего небо и землю».

Как только реб Шмуэль услышал последние слова, тут же его осенило, что именно это то, о чем говорил Ребе Маараш, когда велел ему помочь в беде человеку, который произнесет слова: «Откуда придет мне спасение?»

И Реб Шмуэль не отставал от реб Хаима до тех пор, пока тот не согласился взять деньги для строительства нового трактира.

Только тогда, обвиненный в краже успокоился по поводу исхода своего дела, а растроганный погорелец со слезами на глазах благословил его выйти из переделки так же легко, как это удалось самому реб Хаиму с его щедрой помощью.

На этом они расстались, и реб Шмуэль вернулся домой, где долгие недели, оставшиеся до суда, он проводил в молитвах и чтении Псалмов.

На суд собралось множество народа, и среди прочих людей – самые именитые и богатые горожане, в большинстве своем русские, собрались в зале суда для того, чтобы подтвердить добрый нрав и абсолютную честность обвиняемого.

Но, несмотря на это, положение реб Шмуэля было практически безнадежным: истинные воры клялись, что все делали по прямому указанию, а обвинитель требовал сурового наказания.

В последнем слове, которое было предоставлено Ребе Шмуэлю, он сказал:

«Только Б-г знает истину, и Он мне свидетель, что я не виновен и меня оклеветали».

И вот наступило решающее слово судьи, который перед тем, как подытожить, кто врет, а кто говорит правду, решил рассказать одну историю, воспользовавшись данной ему властью.

Он рассказал, как много лет назад один юноша, из дворянской семьи, путешествовал поездом.

В пути ему предстояло совершить пересадку на другой состав, в ожидании которого, на станции, юноша решил зайти в буфет перекусить. Каков же был его ужас, когда по возвращении в зал ожидания, он не обнаружил своего багажа, где, помимо всего прочего, были и билет, и деньги.

Не приученный просить у чужих, он провел на вокзале несколько дней. Он голодал, ночевал на вокзале, но никто не спешил ему на помощь и даже не смотрел в его сторону. Однажды из прибывшего состава сошел молодой купец, который тут же заметил паренька и понял, что что-то произошло. Купец пригласил его в буфет, накормил досыта, расспросил юношу о его ситуации, купил ему билет до дома первым классом, как и подобает дворянскому сыну. Также дал на дорогу ему денег.

Когда счастливый паренек стал спрашивать своего спасителя о его имени и адресе, чтобы вернуть деньги, тот сказал: «Когда ты встретишь другого человека в тяжелом положении, помоги ему. Этим ты и вернешь мне долг».

Все это время, пока судья вел свой рассказ, реб Шмуэлъ не слышал ничего, он вспоминал слова Ребе Маараша: «Мэаин яво эзри? Мэ-аин яво эзри!»

В это время судья продолжил: «Тот юноша, о котором я вам рассказал – я сам. А тот молодой купец, который спас меня от смерти на вокзале, – не кто иной, как еврей Шмуэль Барон, сидящий сейчас перед вами на скамье подсудимых.

Все эти годы я мечтал отблагодарить моего спасителя и вернуть ему мой долг.

Когда он заговорил, искренне и со слезами, я узнал его. Итак, я уверен, что он честный купец и точно ничего не крал. Потому что человек, который способен вытащить из своего кармана немалую сумму и отдать ее первому встречному, нуждающемуся в помощи, да еще и принадлежащему к другому народу, и другой вере, ни за что не совершит преступления.

Я лично убежден, что он абсолютно невиновен, но решать присяжным – справедливость в их руках»!

Когда присяжные вернулись в зал и объявили: «Невиновен! Единогласно!» – Реб Шмуэль услышал совсем другие слова:

«Мэ-аин яво эзри. Даже если не на что надеяться и неоткуда ждать спасения, помоги другому еврею в беде, и Вс-вышний, Благословен Он, поможет тебе!»

(по книге «Милосердие» Раби Мишаэля А.)