Рабби Арье Лейб бен Ашер Гинзбург – «Бааль Шаагат Арье» – был похож на свое имя (Арье означает «лев»).

Йорцайт – 25 Тамуза

Место захоронения – Мец, Франция

У него была большая голова, как у льва, глаза яркие, как тлеющие угли, а волосы были длинными и распущенными. Его внешний вид вызывал страх и уважение. Раввин Арье Лейб родился около 1695 г. в Минской области. Сначала он был Рав и Рош-Йешива Минска. Хотя его уважали за ученость, но резкая критика в адрес других Равов и их взглядов воспринималась обществом отрицательно. Его дебаты с Йехиэлем Гальпериным, раввином Минска и главой Йешивы о роли пильпула (диалектического рассуждения) в преподавании Талмуда привели его к вынужденному отъезду  из Минска в 1742 году.

Спустя некоторое время, его назначили Равом Воложина. Там он руководил Йешивой и у него было много учеников. Рав Арье исполнял обязанности раввина Воложина между 1750 и 1755 годами, но у него были непростые отношения с лидерами общины. Там он внес последние штрихи в свой сборник респонсов под названием «Шаагат Арье» («Рык льва» 1755 г.). Эта работа принесла ему прочное признание и с тех пор была переиздана не менее 40 раз и до сих пор считается очень важным респонсом. Шаагат Арье отверг использование пилпула и настаивал на прямом подходе к тексту Талмуда, не уделяя особого внимания вкладам авторов шестнадцатого-восемнадцатого веков. Он хотел продолжить работы Ришоним (ученых-раввинов предыдущих поколений).

Он жил в бедности – вся его зарплата составляла очень небольшую сумму, и его жене приходилось работать в пекарне, месить тесто, чтобы заработать на буханку хлеба в качестве зарплаты. У Рава Арье был только один костюм, который он носил как в Субботу, так и в будние дни.

После 1755 года Рав Арье провел некоторое время во Франкфурте и Берлине, но в конце концов вернулся в Воложин, где его учеником в этот период стал Рабби Хаим из Воложин. Рав Гинзбург оставался там до 1764 года, а затем переезжал из города в город, включая Вильно, где он встретил Гаона, а затем вернулся в Германию. Это был период добровольного изгнания, переходя из города в город, он как бедный нищий, нес на плече мешок, в котором находились его Талит, Тфилин и книга Рамбама.

В 1766 году его пригласили служить в Мец, одну из крупнейших и процветающих еврейских общин Европы, известную выдающимися раввинами. Французский король санкционировал его назначение раввином, а его контракт с общиной гарантировал ему 12 лет службы. Один сельский житель сжалился над ним и предоставил ему ночлег на чердаке на несколько недель.

Однажды вечером после скудного ужина раввин Арье Лейб изучал Тору при свете крошечной масляной лампы в то время, как его жена сидела у теплой печи и вязала носки. Вдруг он начал горько плакать. – «Лейб, почему ты плачешь?» — спросила его жена. – «Посмотри, как нам комфортно, — сказал он, — здесь, в этом теплом доме, когда я изучаю Тору при свете лампы, а ты сидишь у теплой печи и вяжешь носки. Кто знает, не израсходуем ли мы теперь свою долю в Мире Будущем, находясь в этом мире», – и продолжил плакать. Обычно он поступал следующим образом: где бы он ни путешествовал, он останавливался в «постоялом дворе» бедняков и ночевал там. Однажды во время своих многочисленных странствий он прибыл в город Бреслау в Германии, раввином которого был раввин Йехая Берлин. Он пошел прямо в дом Рава, вошел на кухню и дал Ребецин кастрюлю и немного ячменя, чтобы та приготовила для него еду. Раввин Арье Лейб был очень строгим в отношении запрета на новый урожай, поэтому он ел очень мало. Ребецин не привыкла к такому гостю и сразу же рассказала мужу об этом странном посетителе. Рабби Йехайя вышел к нему навстречу, и одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что это не обычный человек. Он начал обсуждать с ним Тору, и из того, что он сказал, раввин Йехая Берлин понял, что он говорит с непростым человеком. Прежде чем покинуть город, Рав Арье Лейб обратился к нему и сказал: «Я удивлен, увидев Рава, который живет в богатстве и почете, но, тем не менее, умеет учиться. Это одно из чудес, которые мне довелось увидеть при жизни». Тем временем он опубликовал свою книгу «Шаагат Арье», которая принесла ему большую известность и раскрыла его, как человека, чья проницательность и интеллект не имели себе равных в его поколении.

Однажды Шаагат Арье прибыл в Кенигсберг, где раввином был Арье Лейб Эпштейн (автор «а-Пардес»). Не раскрывая своей личности, он пошел в дом Рава и начал обсуждать с ним Тору. Он доминировал в дискуссии, поэтому автор «a-Пaрдес» пошел в свою библиотеку и достал книгу «Шаагат Арье», чтобы доказать одну из своих точек зрения. Раввин Арье Лейб улыбнулся и сказал: «Рав знает мою книгу, но не знает ее автора». Рав Эпштейн посмотрел на своего гостя и вздрогнул. Он увидел перед собой человека с головой льва и глазами, похожими на пылающие угли, и понял, что разговаривает с самим Шаагат Арье. Он попросил прощения за то, что не принял его должным образом, и приготовил для него специальную комнату в своем доме. Рав Эпштейн наслаждался каждым днем, проведенным с ним за обсуждением Торы. Примерно в это же время жители Меца предложили Раву Эпштейну контракт стать их равом. Рав Эпштейн взял этот контракт и передал его Шаагат Арье – именно так он стал равом Меца в возрасте 70 лет.

Жители Меца были очень счастливы, что у них появился такой великий Рав, но их радость не была полной, потому что ему в то время было 70 лет. Почувствовав, что их радость смешана с печалью, Шаагат Арье обратилась к ним и сказала: «Дни моей жизни были несчастны. Меня преследовали, и я прожил жизнь в странствиях, поэтому я состарился раньше времени. Но я обещаю вам, что, если будет воля Б-жья, я останусь с вами в качестве вашего рава еще как минимум на 20 лет». Его обещание было выполнено, и он оставался Равом благородного города Мец в течение 20 лет. Великий лев нашел там покой.

Он изучал Тору день и ночь в святости и чистоте. Он не спал в постели и не употреблял никаких продуктов животного происхождения, кроме Шаббата и праздников. Он потерял зрение, когда стал очень старым, и поэтому изучал Тору по памяти, знал ее наизусть. Е

го ученик, раввин Гедалия Ротенбург, написал свои комментарии и опубликовал их в книге под названием «Турей Эвен». Таким же образом он опубликовал книгу «Гвурат Ари». Когда книга «Шаагат Арье» была впервые опубликована, она была полна сокращений, потому что автор был в то время беден и не имел достаточно денег, чтобы купить больше бумаги. Поэтому он написал как можно больше, используя сокращения. Позже издатели перепечатали его и объяснили все стенографические обозначения, чтобы облегчить чтение. Из его работы выясняется, что свои алахические решения он основывает на собственных выводах, сделанных из Гемары и комментаторов, не принимая во внимание мнения других поским.

Более того, по словам Виленского Гаона, он был способен всего за час просмотреть весь Талмуд, чтобы найти доказательство, которое он искал.

Раввин Арье Лейб умер в преклонном возрасте 25 Тамуза 5545 года (1785 г.) в возрасте 90 лет.  

Книжный шкаф

Однажды он остался один в Бейт-Мидраше, где учился, в какой-то момент ему захотелось обратиться к книге и он подошел к шкафу, чтобы взять ее с полки. Однако полка и все ее содержимое с книгами обрушились на него. Когда ее наконец подняли, он сказал с улыбкой: «Все книги, с авторами которых я полемизировал и обрушивался на них с критикой, теперь обрушились на меня. И пока меня похоронили под этими книгами, я примирился с ними. Однако только Раввин Мордехай Яффе, автор «Левушим», не захотел меня прощать, и именно из-за него я сейчас покидаю этот мир». В этот момент душа покинула его.  

Рассказывают, что один из учеников Рабби Исраэля Салантера, Рабби Нафтали из Амстердама сказал своему учителю: «если бы у меня была такая голова, как у Шаагат Арье, и такое сердце, как у рава Александра Зискинда из Гродно («Йесод ве-шореш а-авода»), и такие моральные качества, как у моего уважаемого учителя, я мог бы служить Вс-вышнему. На это Рабби Салантер ответил: и с твоей головой, и с твоим сердцем, и с твоими душевными качествами ты можешь служить Б-гу.

О знаменитом гении «Шаагат Арье» («Рычание льва»), рассказывают, что он когда-то произнес: «У первых поколений мозги были сделаны из шелка, желудки же из кожи, но у наших поколений мозги из кожи, а желудки из шелка» (в то же время он подчеркнул, что и он из тех, чьи желудки из кожи, не желая сказать о себе, что его мозг из шелка). Каждый, кто внимательно прочел эти строки, сразу понял, что автор «Рычания льва» не имел в виду просто шелк и кожу, а хотел сказать, что у людей древних поколений был нежный мозг, который получал удовольствие от глубокого изучения Торы; мозг, способный понять глубинные смыслы и самые тонкие намеки. Напротив, желудки у них были из «кожи», то есть крепкие и здоровые, не изнеженные обильной пищей и не привыкшие к деликатесам.    

Сипурей Цадиким

Дни жизни

Написано: «Фараон сказал Яакову: сколько дней жизни твоей?» Яаков ответил фараону: «Дни лет моего проживания — сто тридцать лет; немноги и плохи были дни лет жизни моей, и не достигли они дней лет жизни моих отцов во дни их проживания». (Берешит 47:8-9) Когда раввином Меца был назначен Гаон Рав Арье Лейб Гинзбург, автор «Шаагат Арье», некоторые члены общины выразили обеспокоенность по поводу его преклонного возраста (в то время ему было около 70 лет). Шаагат Арье поднял этот вопрос во время своей следующей публичной проповеди. Он начал с ответа Яакова фараону: «Дни в моей жизни были немногочисленны и плохи», и возразил, что ни вопрос фараона гостю, ни ответ гостя непонятны. Это потому, что человек при первой встрече не спрашивает гостя, сколько ему лет, и гость обычно не жалуется на свои проблемы. На самом деле ответ Яакова не имел ничего общего с вопросом фараона. Раввин Арье Лейб объяснил, что фараон знал, что Египет пережил изобилие благодаря заслугам Яакова. На самом деле Яаков показался фараону настолько старым, что он не думал, что проживет долго. Поэтому он был обеспокоен своим возрастом и спросил его об этом. Иаков, вполне осознававший это, сказал фараону, что на самом деле он не так стар, как кажется, ибо еще не достиг возраста своих отцов. Действительно, волосы его поседели только из-за обрушившихся на него многочисленных несчастий. «Это и мой случай», — продолжил Шаагат Арье. «Дни в моей жизни были немногочисленны и плохи. Меня преследовали и изгоняли, и меня одолел возраст. Однако я обещаю остаться с вами надолго».

Благословение булочницы

До этого несколько человек в Минске буквально преследовали Шаагат Арье, когда он служил Рош-Йешивой, и он был вынужден покинуть Минск. В Минске в то время жил цадекет по имени Блюмке Виленкин. Она поддерживала Шаагат Арье, помогала ему материально и кормила его. Она даже построила для него Бейт а-Мидраш, который с того времени и до Второй мировой войны назывался «Клоиз Блюмке». Позже, благодаря ее поддержке, раввин Хаим из Воложина и его ученики основали в этом Бейт-а-Мидраш Йешиву, где Рош-Йешивой служили величайшие раввины поколений. Говорят, что Шаагат Арье благословил эту щедрую женщину на строительство синагоги в Минске и еще одной на Святой Земле. Много лет спустя, когда Блюмке исполнилось 80 лет, она загорелась желанием выполнить обещание цадика и уехать в Эрец Исраэль. Она пошла к раввину Хаиму из Воложина и спросила его, ехать ей или нет. Рабби Хаим сказал ей: «Поскольку у тебя в руках благословение Шаагат Арье, почему ты торопишься уехать? Кто знает, как долго ты проживешь после этого? В любом случае он пообещал, что вы построите синагогу в Эрец-Исраэль, так что лучше подождать и посмотреть, как все сложится». Таким образом, Блюмке послушался раввина Хаима и остался в Минске. Лишь много лет спустя, когда она достигла весьма преклонного возраста, она уехала в Святую Землю и построила синагогу, как и обещал ей Шаагат Арье. Как только он был построен, цадекет покинула этот мир.   Благословение Шаагат Арье В поколении Гаона ми-Вильно было много великих мудрецов, но Шаагат Арье был из самых великих мудрецов народа Израиля. Два выдающихся ученика Гаона ми-Вильно – Реб Хаим из Воложин и его брат Шломо Залман пришли в этот мир, благодаря благословению Шаагат Арье. Это была совершенно удивительная личность. Тора горела внутри него, как огонь. И стремление к истинности Торы была сильна в нем. Он не боялся никого и не лицемерил. Он был очень твердый, жесткий, иногда на грани резкости.  Когда он приехал в Воложин, он претворился обычным путешественником. Его отправили в дом Реб Ицхака, одного из уважаемых людей общины. Пришел к нему Реб Арье Лейб. Реб Ицхак сразу понял, что этот человек великий мудрец. Он был рад его разместить у себя дома и предоставить в его распоряжение книги. Один раз пришло время супруге рожать, и начались у нее схватки. Она хотела кричать от боли, но вспомнила, что у них гостит и учится один из великих людей поколения, и поэтому она не кричала. После этого отец подошел к Реб Арье Лейбу и сказал: «У нас родился сын». Гаон понял, что женщина не кричала, только чтобы не мешать ему учиться. Он удивился ее праведности и пошел ее благословить: «Я благословляю тебя, что в заслугу того, что ты молчала во время родов, у тебя будут дети, сыновья, что голос их Торы будет слышан от края мира до края мира». От этого благословения женщина удостоилась привести в этот мир двух великих мудрецов – Реб Шломо Залман, который умер достаточно молодым, и реб Хаима, который основал Йешиву в Воложине. Он успел еще быть Раввином молодого реб Хайма. Через несколько лет Реб Хаим пошел учить Тору у Реб Элиягу из Вильно.  

Проклятие Минска

За десять лет, что он прожил в Минске, постоянные споры с главным раввином города, каббалистом и знатоком Торы «минским гаоном» Равом Йехиэлем Гальпериным достигли такого накала, что сторонники последнего решили изгнать бунтаря из общины. И сделали это самым обидным и унизительным способом: не позволили взять с собой даже свечи для Шаббата! Проезжая через Плебанский мост, Арье-Лейб на минуту остановился, обратил лицо к реке и прокричал зловещее проклятие. Мальчишки, бежавшие за телегой, застыли и в ужасе закрыли лица руками. И почти сразу же с востока, от Золотогорского костела ветер погнал на город тяжелую тучу, формой напоминавшую высокого худого человека, раскинувшего полы черного плаща. К вечеру началось одно из самых страшных наводнений в истории Минска. На краю города к телеге, в которой ученый-талмудист отправлялся в изгнание, незаметно подошла женщина. История сохранила ее имя — Блюмка-булочница. В руках она держала две свежие халы и пакет Шабатних свечей. Блюмка передала свои скромные дары жене Арье-Лейба. Легенда говорит, что опальный мудрец от неожиданности прослезился и благословил дарительницу, пообещав, что та разбогатеет на своих халах. Так оно и случилось: Блюмка не только построила первую крупную хлебопекарню в Минске, но и сделала минский хлеб знаменитым аж до самого Вильно!

Арье-Лейб бен Ашер был безусловно человеком могучей духовной силы — на протяжении двух столетий его проклятие дамокловым мечом висело над городом. Окончательно избавиться от наводнений минчанам удалось лишь к середине 1950-х годов, когда возникло Минское море. Место под фундамент гидроузла освобождали взрывом: только таким образом можно было убрать гигантский плавун из многометровых наслоений ила. Говорят, что когда прогремел взрыв и частицы ила взлетели на высоту нескольких километров (20 тонн тола), многим почудилось, что от земли до неба выросла гигантская тень, напоминавшая фигуру человека в длинном черном плаще. Рабочие-подрывники рассказывали, что было до того жутко, что даже неверующие принялись креститься!

Тфилин

Как-то Рав Арье Лейб Гинзбург сразу после утренней молитвы нанял карету и отправился в дальний путь. Он не снял с себя ни талит, ни тфилин, и облаченный в них погрузился в изучение Торы. Извозчик тоже сидел в талите и тфилин и молился в дороге. Вдруг из леса выбежали вооруженные разбойники и остановили карету. Они потребовали выпрячь лошадей и выложить все деньги и ценные вещи. Идея расстаться со своим имуществом явно пришлась извозчику не по душе.  — Мы в беде, Рабби, — попробовал он ухватиться за последнюю соломинку. Услышав какой-то шум, Рав Арье-Лейб высунулся из кареты посмотреть, что происходит? Увидев его, вооруженные до зубов разбойники почему-то стремглав бросились наутек, забыв о своих требованиях. Когда извозчик оправился от потрясения, он спросил у раввина, почему бежали разбойники? — Они испугались меня, — ответил Рав Арье-Лейб. — Но ведь я моложе и сильнее, однако меня они не испугались, — продолжал извозчик. — Дело в том, что на мне был тфилин, а в Талмуде (трактат Берахот, лист 6) объясняется, что в нашем отрывке — «и увидят все народы земли, что Имя Вс-вышнего наречено на тебе, и убоятся они тебя» — речь как раз идет о головном тфилине. — Но и на мне тфилин, — не унимался извозчик. Тфилин должен быть не только на голове. То, что на голове — лишь верхушка айсберга. Осознание же этой заповеди должно крепко накрепко укорениться в мозгу. И только тогда будет считаться, что Имя Вс-вышнего наречено на тебе. Следовательно, только тогда убоятся народы.

  (https://hevratpinto.org/tzadikim_eng/099_rabbi_aryeh_leib_ginsburg.html; https://chassidus.ru/posts/2022/09/21/blagoslovenie-shaagat-are.htm, https://vk.com/@schulmann-ekaterina-shulman-gde-moi-17-let )