Рав Ицхак Гутнер (1906–1980) выдающийся рав, Рош-Йешива.

Рав Гутнер родился в Варшаве, в семье из смеси хасидим и литаим. В детстве он получал частные уроки Торы и Талмуда. Подростком он был зачислен в Йешиву Слабодка в Литве, которую возглавлял раввин Носсон Цви Финкель, где он был известен как «Варшавский Иллуй» («вундеркинд»).

 Затем он отправился в Подмандатную Палестину, где стал учеником Авраама Ицхака Кука и чудом избежал резни в Хевроне в 1929 году. После этого Гутнер вернулся в Европу, где подружился с Йосефом Соловейчиком и Менахемом Менделем Шнеерсоном, поддерживая дружеские отношения с обоими еще долгое время после того, как все они основали свои собственные учреждения в Соединенных Штатах.

Рав Ицхак Гутнер долгое время был деканом Йешивы раввина Хаима Берлина в Бруклине, штат Нью-Йорк, более старого учреждения, которое росло и процветало под его руководством. Педагогический стиль Рав Ицхак Гутнера представлял собой уникальную смесь хасидских и литовских элементов происхождения его собственной семьи. Его беседы, называемые маамарим, содержали элементы талмудической беседы, хасидского тиша и философской лекции. Хотя его титул был Рош-Йешива, стиль руководства Гутнера больше напоминал стиль Ребе, ожидающего верности от своих последователей.

В более поздние годы своей жизни Гутнер основал в Йерусалиме Йешиву Пахад Ицхак, названную в честь его собственного выдающегося произведения. Во время одной из его поездок туда самолет Гутнера был захвачен террористами Народного фронта освобождения Палестины – чудом он выжил.

 Во время своего пребывания в Палестине Гутнер стал учеником Рава Кука, первого главного раввина Палестины. Оба обладали философским и мистическим складом ума, что делало их родственными душами. Как и Кук, молодой Гутнер со временем стал тепло относиться к не религиозным евреям, которые стремились стать более религиозными. Их мировоззрение было в контексте окончания еврейского изгнания, галута, предвкушения скорого наступления мессианской эры.

Кук стал ассоциироваться с Мизрахи, частью Религиозного сионистского движения. После иммиграции в Соединенные Штаты он в конце концов стал членом несионистской харедимной организации Moetzes Gedolei HaTorah («Совет мудрецов Торы») американской организации Agudath Israel.

Он поддерживал теплые отношения с сыном и наследником Кука, раввином Цви Иегудой Куком и другими выдающимися учениками, такими, как раввин Моше-Цви Нерия.

Ученики Гутнера рассказывают, что на Суккот он вешал портрет Кука в своей Сукке. Когда возникли разногласия по поводу призыва религиозных девушек (giyus banos) в Армию обороны Израиля после основания Государства Израиль в 1948 году, Гутнер заменил фотографию фотографией раввина Аврохома Йешайи Карелица, который постановил, что еврейским женщинам запрещено выступать. Национальная служба (шерут леуми) вместо службы в армии.

В работе Гутнера «Пахад Ицхок» нет прямой ссылки на Кука. Некоторые из первых учеников Гутнера вспоминают пространные комментарии Гутнера о Куке. Рав Элиэзер Вальдман, глава Йешивы Кирьят-Арбы, сказал, что Гутнер сказал им, что «рав Кук был в 20 раз более великим, чем те, кто выступал против него». Точно так же р. Моше Цви Нериа услышал от рава Гутнера, что «если бы я не встретил рава Кука, мне не хватило бы 50% себя».

После погрома в Хевроне Гутнер вернулся в Варшаву. Затем он переехал в Германию, чтобы изучать философию в Берлинском университете. В 1932 году он написал «Торат а-Назир», текст, посвященный законам назиров. Он опубликовал его с одобрения своего наставника Рава Кука. Все трое поддерживали тесные личные отношения на протяжении всей своей жизни, хотя каждый радикально отличался мировоззрением Торы (хашкафа). Тем не менее, каждый из них создал уникальный мост и синтез между восточноевропейским мировоззрением и западноевропейским образом мышления. Это позволило им успешно служить духовными лидерами после того, как каждый из них иммигрировал в Соединенные Штаты Америки.

Хатнер женился на Маше Липшиц, женщине американского происхождения, в Варшаве, Польша, в 1932 году. Пара провела около года в Палестине, где Гутнер завершил свое исследование и написал свой «Ковец аарос» на комментарий Гиллеля бен Элиакима к Мидрашу Сифра. 

Лимуд «Пахад Ицхак»

Пахад Ицхак, Пурим, Кунтрес а‑решимот, 5 рав Ицх

к Гутнер говоря о Пурим, пишет: «Йом Кипурим — он ке‑Пурим», то есть «как Пурим». Иными словами, между этими двумя праздниками есть сходства, которые стоит исследовать. Как объясняет рав Гутнер, Ханука маркирует один из водоразделов в истории человечества — зарождение индивидуализма — и влияние, которое это оказало на евреев и их понимание Торы, которая становилась все более челоческим документом — с разрешения Всевышнего. Однако, согласно «Пахад Ицхак», этот процесс начался раньше, с возвращением изгнанных евреев и восстановлением Иерусалимского храма под персидским владычеством и под руководством Эзры и Нехемьи, а также под влиянием другого знакового события, которое мы отмечаем в праздник Пурим.

Рав Гутнер указывает на раввинистический источник, где приводится толкование на загадочное утверждение в книге пророка Нехемьи, 8:17. В этом стихе говорится, что евреи, возвратившиеся из плена, построили кущи и жили в кущах в течение праздника Суккот и что со времен Иисуса Навина сыны Израилевы так не делали. Как такое может быть? — вопрошает Талмуд (Арахин, 32б). Неужели Давид, царь Израилев и прародитель Мессии, или Соломон, строитель Иерусалимского храма, не отмечали Суккот так, как предписывает Тора?

Талмуд объясняет это так:

Он [Эзра] молился о милосердии в отношении склонности к идолопоклонству и поборол ее, и его заслуги заслонили их щитом подобно тому, как сукка [защищает своих насельников — от корня, означающего «защищать»].

Рав Гутнер в Пахад Ицхак, Йом Кипур, 7:2 толкует так:

Эти слова трудно анализировать, ибо мы часто видим, что заслуга исполнения мицвот и совершения добрых дел защищает и спасает [тех, кто их исполняет и совершает] — без всяких сравнений или аналогий! Таким образом, эта [защита] проста [в понимании и не нуждается в дальнейших объяснениях или сравнении с суккой]. <…> Но более глубокий анализ покажет нам, что это деяние Эзры, победившего склонность народа к идолопоклонству [которая была прежде и привела к разрушению Храма], было уникальным событием со времен Сотворения мира и вплоть до Конца времен и спасения человечества. Ибо среди всех событий истории человечества мы не найдем подобного этому — искоренению склонности, столь глубоко засевшей в человеческой душе.

В Пахад Ицхак, Йом Кипур, 10:4 рав Гутнер связывает это эпохальное деяние с другим необычным событием — церемонией Симхат бейт а‑шоэва (Радость водочерпия), проведенной в Храме в праздник Суккот. Мудрецы утверждают, что в ней достигается апогей праздничного веселья. Рав Гутнер считает, что этой церемонией отмечали конец идолопоклонства. Более того, в ней видели предвестие другого эпохального события — прекращения склонности человечества к греху в целом, которое должно произойти в Конце времен, когда наша расщепленная природа вновь обретет целостность в служении Г‑споду.

В Пахад Ицхак, Йом Кипур, 15:4‑5 Гутнер объясняет это так:

4. И вот то, что мы сказали [выше], основывается на принципе Маараля, согласно которому святость Первого храма была дана Создателем, в то время как святость Второго храма проистекала от получателя [т. е. Израиля], и эта разница в типе святости храма явствовала даже из самого здания [поскольку во Втором храме не было ковчега] и проявлялась к тому же в различии эпох двух храмов. Ибо общество сынов Израилевых в эпоху Первого храма управлялось пророками, а в эпоху Второго храма — мужами Великого собрания и их учениками, как сообщается в Мишне в начале трактата «Авот»: «Пророки передали ее [Тору] мужам Великого собрания». А мужи Великого собрания постановили «возвести ограду вокруг Торы», и львиная доля постановлений, предписаний и «слов книжников» появилась в период Второго храма, и мы считаем, что все они остаются в силе благодаря своему распространению среди всего Израиля. И все это четко показывает (буквально: «указывает пальцем»), что даже в характере двух эпох отразилось то, что Первый храм был ближе к Создателю, а Второй — к получателю.

5. И мы продолжаем эту линию дальше: от различий между двумя храмами в их строительстве до различий между двумя храмами в их разрушении. Маараль учит нас, что разрушение обоих храмов подчиняется таинственному правилу параллельного развития (зе леумат зе) в соответствии с их строительством. Поскольку святость Первого храма происходила от Создателя, то те бреши, которые привели к его разрушению, были грехами и преступлениями в отношении Г‑спода, то есть то были три наиболее серьезных прегрешения [идолопоклонство, прелюбодеяние и убийство]. Что же касается Второго храма, чья святость происходила от получателей, бреши, которые привели к его разрушению, были грехами в отношениях этих получателей между собой, то есть то были беспричинная ненависть и вражда внутри народа Израиля.

Далее, в Кунтрес а‑решимот, 9 мы встречаем следующее наблюдение:

Святость Пурима зиждется полностью на впечатлениях. Всякий понимает, что невозможно начать сразу с состояния неразличения [благословения от проклятия]. Этому состоянию неразличения должно было предшествовать знание, которое теперь ушло. Поэтому вполне понятно, что, поскольку Пурим зиждется полностью на законе впечатлений, он эффективно укрепляет силу святости впечатлений.