Рабби Борух Бер бар Шмуэль Давид Лейбович родился в Слуцке в 1862 году.

Был одаренным юношей, по тем временам – вундеркиндом. В шестнадцать лет поступил в Воложинскую иешиву, где стал ближайшим учеником Хаима Соловейчика (Хаима Брискера), который всячески содействовал его интеллектуальному развитию. Борух Бер входил в узкую группу студентов, с которыми Хаим готовился к своим будущим урокам. 

По завершении ученичества Барух стал раввином в Глуске (Могилёвская область), где открыл Йешиву, в которой занималось более ста студентов.

В 1904 году по рекомендации своего наставника Хаима Соловейчика Борух Бер был приглашен руководителем Йешивы Кнессет Ицхак, расположенной в Слободке (пригород города Ковно, ныне Каунас в Литве). И вся дальнейшая, насыщенная различными событиями, жизнь была связана с этой Йешивой.

В 1914 году, с началом Первой мировой войны, Борух Бер переехал со своей иешивой в Минск, а затем – в Кременчуг. В 1921 году, преодолев множество испытаний, Йешива возвратилась из Советской России в литовский край и обосновалась в городе Вильно (ныне Вильнюс), который в это время уже стал частью польского государства.

«Золотой век» для Йешивы наступил в 1926 году, когда она переехала в Каменец.

Борух Бер прославился по всему еврейскому миру, как гениальный религиозный аналитик. На основе своих уроков в Йешиве он создал книгу «Биркат Шмуэль» («Благословение Шмуэля»), в которой развил аналитические методы изучения Торы своего наставника Хаима Соловейчика.

По воспоминаниям знавших его людей, Барух Бер обладал исключительной личной святостью: «когда он произносил благословение, его лицо напрягалось, и голос дрожал от страха перед Тем, Кто послал в этот мир его душу – «Б-б-барух!…», и святость нашей пищи становилась понятной даже тем, кто вообще не знал, что такое благословение». Тем, кто слушал за субботним столом его песни, казалось, что «оковы отпускают душу, и она трепещет крыльями, готовая взлететь» (Рухама Шайн, «Все для Босса»).

В Каменеце количество учеников Йешивы возросло до нескольких сотен, и в 1928 году Борух Бер отправился в США для сбора благотворительных средств. Он был принят с большим почетом – в нью-йоркском порту его встречали банкиры и фабриканты, профессора и главы еврейских общин. Мэр Нью-Йорка Джимми Уокер вручил Лейбовичу ключи от города. После встречи с праведником мэр сказал: «Раввин Лейбович опровергает теорию Дарвина – человек, обладающий таким уровнем святости, мог быть создан только Всевышним».

Руководители американского еврейства настаивали, чтобы Борух Бер остался в США, заняв пост председателя Всеамериканского совета раввинов, но он решил возвратиться к своей Йешиве в Каменец.

В канун еврейского праздника Рош ашана в 1939 году в Каменец вошли передовые германские части. Позднее, выполняя тайное соглашение, подписанное Риббентропом и Молотовым, они отступили, и в праздник Йом кипур (Судный день) в город вошла Красная армия. Не откладывая в долгий ящик, Борух Бер отправился вместе со всей Йешивой в Вильно, рассчитывая получить там документы для оставшихся учеников и перебраться в Землю Израиля.

Однако он успел дать в Вильно всего несколько уроков и «был призван в Небесную Йешиву 6 кислева 5700 года» (умер от пневмонии 18 ноября 1939 года).

Был похоронен на еврейском кладбище «Заречье» (Оланду) в Вильне.

Узнав о смерти Боруха Бер Лейбовича, главный раввин Вильно Хаим Озер Гродженский с дрожью в голосе произнёс: «С кончиной Шимона Шкопа и Боруха Бера прервался самоотверженный труд над постижением Торы, защищавший все поколение. Я боюсь, что теперь дорога перед проклятыми нацистами открыта». Несколько позднее на Земле Израиля Авраам Йешая Карелиц дал аналогичную оценку событий: «Все время, пока были живы Шимон Шкоп и Барух Бер Лейбович, нацисты не могли овладеть литовским краем – …и лишь, когда эти праведники были призваны в вечную обитель, литовский край оказался в руках злодеев».

Пусть Зхут Цадика хранит Ам Исраэль!